В 1963 я перешел из 53 школы ГСВГ в 55-ю. В 13 лет уже мало чему удивляются, но некоторые впечатлившие меня галльские обстоятельства запомнились.
Новые одноклассники сразу потащили меня на рыбалку. Пруд почему-то был среди цехов Buna-Werke, рыбы там было жуткое количество. Мы ее раздавали местным мальчишкам, и я удивлялся, а чего они сами-то не ловят. Оказалось, за это светил пятимарочный штраф. Но каждый экземпляр тянул марок на 10.
Ещё удивило очень ранним утром, по пути на эту рыбалку, огромное количество людей. В предрассветной мгле на велосипедах и на каких-то ужасного вида тесных многоместных пассажирских фурах, каких днем не было, они, как муравьи, неотвратимо двигались к цели – переплетениям труб и колоннам химзаводов. Это был полный контраст с тихим гуляльным Ваймаром, где музыканты, художники и русские туристы просыпались хорошо если к девяти.
Удивляло поначалу и отсутствие пейзажей. В игрушечно-кукольной Тюрингии отовсюду видны вершины гор, леса и деревеньки, есть на чем остановиться глазу. Может, оттого и ребята в 53-й школе были как-то более артистичны и склонны пофилософствовать. В 55-й народ был более озорной и рисковый. Любили подпустить купальщикам на Nitleben поплавки с натрием, который вдруг неопасно, но эффектно взрывался. Купаться ходили не в бассейн, а на дикое озеро Grabsee. Случались и довольно рискованные проделки, но для их описания нужны полномочия от всех участников. А вот воспитательные шаги взрослых были вполне логичными. Политотдел был спокоен за мальчишек, когда они занимались оружием. Позже на военной кафедре я благодарно вспоминал уроки сержанта Лысака, когда восхищал сокурсников мгновенной сборкой АКМ.
Галльские “юные друзья советской армии” были на слуху. Как-то нас с Колей Бомбиным в качестве активистов движения интервьюировал корреспондент Бронислав Холопов. Между делом он спросил, не являются ли наши черные кожаные куртки формой клуба “юных друзей СА”, и это прошло по радиостанции “Волга”. Надо ли говорить, что через неделю вся школа оделась в такие куртки. А летом возникла другая униформа – черные джинсы и отцовские зеленые рубахи. Нам нравилось одеваться одинаково и перемещаться группами. На велосипедах ездили до Eisleben’а, а пешие маршруты были покороче.
В Heide мы были несколько удалены от кварталов города и особо туда не стремились. Но школа была в самом центре, изучить который невольно пришлось. В то героическое время мы были еще крайне малы, и взрослые опасались отправлять нас в школу россыпью. На Кольцо приходил трамвай без номера специально для нас, и мы с песнями ехали. Но не особо быстро. Поэтому нередко кто-то из местных на ходу вскакивал в вагон и ошарашенно таращился на шумную красногалстучную вольницу. Некоторые из нас (не я, я был хороший мальчик) перед поворотом на Markt-Platz на спор выскакивали, успевали купить мороженое и поедали его на трамвайной “колбасе”. Обратный путь старшие ребята в хорошую погоду обычно проделывали пешком через госпиталь, парк, подвесной мост. В 1996 я попытался пройти этим путем в обратном направлении и заблудился. Ходили ведь навстречу. А из центра эту дорогу прошел без проблем. Через пару лет опять заезжал, да и в прошлом году у меня там была пересадка и несколько часов ходьбы по городу.
Добраться до Галле проще всего таким образом: в Калининграде за 2200 руб. покупается билет в русский вагон поезда Калининград-Гдыня. Этот вагон ночью перецепляется в Польше к киевскому поезду, который утром прибывает на берлинский вокзал Lichtenberg. Наши проводники покажут, где там перрон, с которого на городской электричке по калининградскому билету, он действует в пределах города, можно отправиться на вокзал Zoo. Оттуда до Halle билет стоит 43 EUR.
Можно воспользоваться автобусом Калининград-Лейпциг. Он стоит 2440 руб., но ходит только по вторникам. Причаливает прямо на лейпцигский вокзал, там берете за 5 евриков билет (компостировать на перроне!) и через 40 минут вы в Галле.
Но лучше всего этого не предпринимать. Пояснить это мнение трудно. Всякое объяснение основывается на сравнениях, но чувства не измеряются в физических величинах. Меня не поняли бы даже возвращавшиеся со мной из семимесячного плавания взрослые мужчины, нервно загибавшие пальцы на вспышки маяков, отыскивая балтийский, и готовые целовать ржавый приемный буй. Не поняли бы и изгнанные полвека назад кенигсбергские жители, которые пытаются не плакать на калининградских улицах, да плохо им это удается. Что-то удалось бы объяснить тем тоскующим по барханам и обледенелым скалам, чье детство прошло в гарнизонах ТуркВО и Заполярья. Поняли бы вы, посетители сайта, но это отдельный разговор. Надо ценить свое прошлое, но не стоит его поэтизировать, хотя в нашем случае оснований для этого немало.
Николай Тимошенко
Калининград
timoshenko@atlant.baltnet.ru
